Методические разработки для специалистов Центра

01.08.2023

Родителям о подростках

(материал для практического занятия с родителями).

Поможет нам сегодня метафора канатоходца.

Представьте себе две горы. Одна гора – это место обитания детей, другая – взрослых. Где-то совсем вдалеке виднеется еще третья гора – там живут бабушки и дедушки, но эта гора нам пока не особо интересна, сосредоточимся на первых двух.

Все горы отделены друг от друга глубокими ущельями, не обойти, не перепрыгнуть. Расстояние от края до края метров пятьсот. Если по земле, то за полчаса пройти можно, а вот по воздуху – совсем другое дело. Хотя, конечно, по воздуху идти не нужно, между горами натянуты прочные канаты.

И вот здесь внимание. Если дети находятся на горе детей, взрослые – на горе взрослых, то где подростки?

Да, именно там. Подростки стоят на канате между двумя горами. С трудом удерживают баланс, пытаясь перебраться с одной стороны на другую.

Конечно, можно сказать, а что тут такого сложного? Иди спокойно, сосредоточься, переставляй ноги, так и перейдешь потихоньку. Со стороны, кстати, все именно так и выглядит. Но вот что в это время чувствует человек на канате, натянутом над пропастью?

Попробуйте представить, что вам выдалась возможность поехать в путешествие. И в стоимость путевки изначально были включены несколько экскурсий. Одна из них – в место, где находится один из самых длинных пешеходных подвесных мостов в мире.

На время экскурсии группа разделилась. Когда вы подошли к мосту, часть группы уже перебралась на другую сторону. Часть – вообще отказалась ступать на мост, мол, лучше обратно пешком и не важно, что экскурсия дальше будет по другую сторону моста. А у вас в автобусе остались вещи, да и не привыкли вы отступать от намеченного плана. Поэтому вы принимаете решение перейти мост самостоятельно. В конце концов, это ведь не так уж сложно, держись за веревочные перила и переставляй ноги с дощечки на дощечку.

Вы подходите к краю. В голове появляется странная пустота. Страха нет. Просто какая-то слабость в коленях. Беретесь за веревочные перила и уже собираетесь сделать шаг, как вдруг невольно замечаете, что погода-то сегодня ветреная. И мост слегка раскачивается. Вы пересиливаете себя и ступаете на первую перекладину. Между досками видна горная река, с высоты она кажется совсем маленькой. Вы делаете второй шаг. Мост повело от толчка. Вот тут уже сердце начинает биться чаще. Руки вспотели. Вы решаете, что надо ускориться. Или лучше наоборот не спешить? Тело словно забывает, как нужно ходить. Возникает идея двигаться по мосту боком, может, так оно надежнее будет? Вы пробуете повернуться и едва не теряете равновесие. Руки судорожно сжимают перила. Немного тяжело дышать. Постояв на одном месте, делаете еще шаг. Второй. Пытаетесь себя убедить, что когда-нибудь этот мост закончится. Мост снова качнулся…

Получилось представить ощущения?

А теперь уберите мысленно сначала страховочный трос, затем веревочные перила, за которые можно держаться, и, наконец, вместо дощечек ощутите под ногами натянутый канат.

У кого-то в этот момент появится резкое желание прервать чтение и на что-то отвлечься. Это нормально. Так наша психика старается уберечь нас от болезненных воспоминаний.

Ведь каждый из нас когда-то стоял на этом «канате», рискуя в любую секунду сорваться вниз. И не важно, от усталости или от психического перенапряжения.

Вот только, дойдя до конца, ступив на безопасную землю «горы взрослых», мы почти забыли, как нам было сложно во время перехода. Психика вытеснила невыносимые переживания.

Так, женщина, только что родившая первого ребенка, клянется, что больше на это никогда не решится, но уже через несколько лет с радостью планирует рождение второго.

Так и взрослые часто забывают, как трудно, одиноко и сложно было в подростковом возрасте.

       На этом моменте часть родителей согласится. Да, было сложно. Потому что жили бедно, родители постоянно на работе пропадали, чтобы хоть как-то семью прокормить. Не было ни комнаты своей, ни репетиторов, даже одежды нормальной не было, приходилось за старшими донашивать. Но у современных-то детей все с этим гораздо лучше!

Внешне, конечно, лучше. Но мысленно вернитесь к образу человека, идущему по канату над пропастью. Может ли модная одежда и дорогие гаджеты в карманах облегчить ему путь? Или нужно все-таки что-то другое?

Например, шест, который поможет канатоходцу удерживать баланс. Или еще лучше – опытный проводник, который подстрахует, подскажет, как легче пройти, где можно отдохнуть и восстановить силы, а где, наоборот, стоит поднажать. Проводник, который, точно знает, что канатоходец дойдет, справится, что все трудности пути преодолимы, а крен в ту или иную сторону всегда можно чем-то уравновесить. И эта уверенность, бессознательно считываемая канатоходцем, дает силы раз за разом делать следующий шаг.

Не случайно в историях и сказках часто встречается образ Наставника, который словом или делом помогает главному герою на пути его становления.  А иногда Наставник предстает в образе Попутчика, который вынужденно или по желанию сопровождает главного героя. Таким Попутчиком стал Дракон Мушу для Мулан, конь Юлий в «Трех Богатырях», снеговик Олаф из «Холодного сердца».

Но в реальной жизни современные подростки сталкиваются именно с этим. Они взрослеют в одиночестве. Им не с кем поделиться своими горестями и радостями, не у кого спросить совета.

«В смысле – не с кем?! А как же мы?» – вполне закономерно могут спросить родители.

Да, действительно, современные родители готовы уделять своим детям внимание, разговаривать с ними, поддерживать, делиться собственным опытом, но… подростки отказываются слушать.

Почему так происходит?

Все дело в том, что главная жизненная задача подростка – сепарация. В латинском языке слово «separatio» означает «отделение». Задача подростка – отделиться от родителей. Без этого невозможно стать полноценным взрослым человеком.

Это заложено природой. Точно так же плод в утробе матери в какой-то момент должен пройти по родовым путям, чтобы родиться уже в новом качестве. Чтобы жить дальше, ему нужно отделиться. Пуповина должна быть перерезана. Это объективная реальность.

Для подростка такой «пуповиной» является зависимость от мнения родителей, от их картины мира.

Именно родители формируют мировоззрение ребенка. Они личным примером показывают, как нужно воспринимать ту или иную ситуацию, что чувствовать, думать, как реагировать. Родители закладывают в психику ребенка нормы и правила поведения, духовные и культурные ценности, высшие смыслы и идеалы. И ребенок как губка впитывает каждую крупицу знания.

То же самое делают по отношению к ребенку не только родители, но и бабушки, дедушки, учителя, соседи, одноклассники, персонажи любимых книжек и сериалов, герои мультиков, актеры в фильмах и в принципе все окружающие люди.

Представьте, какой объем знаний скапливается в голове к подростковому возрасту. Причем, эти знания порой могут быть весьма противоречивы, а какие-то и вовсе успевают устареть за время взросления ребенка.

И задача подростка всю эту свалку бережно перебрать. Какая-то часть этих знаний и представлений о мире будет им безжалостно отброшена. Это нормально. Другая часть – присвоена себе. Уже не «мама думает, что…», а «я думаю». Нормы и ценности, когда-то воспринятые им от значимых взрослых, постепенно становятся его собственными. Каждая мысль, идея, установка отряхивается от пыли, рассматривается со всех сторон, и аккуратно ставится на мысленную «полочку» или закидывается на «антресоли» глубинной памяти. Такая своего рода генеральная уборка на уровне психики.

И во время этой «генеральной уборки» родители каждый день да не по разу добавляют новые мысли и убеждения. О работе, о будущей профессии, об отношениях, еще о чем-нибудь. Как реагирует подросток? Бесится.

Почему?

Потому что по факту вы в этот момент добавляете ему работы, которая и так кажется бесконечной.

Вспомните себя, когда вы моете посуду, а вам еще пару кружек приносят, а потом еще стопку тарелок из комнаты. Раздражает же, правда?

Так что же теперь не учить ничему, не объяснять подростку такие важные вещи? Обязательно учить и объяснять. Только с пониманием, что на распаковку того, что вы ему рассказываете, потребуется время. Иногда несколько дней, иногда – лет. Это нормально. Вы с таким уже сталкивались. Когда ваш ребенок только родился, вы ему тоже много чего рассказывали, а любимое чадо в этот момент бессмысленно хлопало глазками и тянулось к погремушке. Но прошло какое-то время, и информация распаковалась, усвоилась и стала восприниматься ребенком как его собственные знания о мире.

Так же и у подростков. Кажется, не слушает ничего, смотрит стеклянными глазами или и вовсе от телефона оторваться не может. А через пару лет родители вдруг замечают, что мысли то усвоились, стали частью картины мира подростка и уже воспринимаются им как его собственные. В этот момент, к слову, важно не отбирать эти знания обратно. А именно так действуют на подростка фразы «я тебе столько лет это талдычу, дошло наконец-то, не прошло и года» или «помнишь, я тебе это говорил еще, когда ты в школе учился, молодец, усвоил».

Но если все так, то, может, надо просто переждать этот подростковый возраст и все? Зачем какие-то Наставники, Попутчики, Проводники? Информация распакуется, все, что родители подростку объясняли, наконец, дойдет, и все будет хорошо?

Увы, не всегда.

Подростковый возраст – это период изменений, период трансформации. Меняется тело, меняются представления о себе, меняются отношения с окружающими. Подросток – уже не ребенок, но еще и не взрослый. Он где-то между. Такая неопределенность и создает ощущение, что ты идешь по канату над пропастью и в любую секунду рискуешь сорваться. Так ощущает себя подросток. Его состояние подобно состоянию человека в глубоком психозе. В голове хаос идей и мыслей. В теле хаос ощущений. В эмоциях тоже хаос. И уровень стресса такой, что классические тесты и опросники для определения уровня тревожности на подростках просто не работают. Показатели зашкаливают.

И как вишенка на торте – необходимость сепарации. Раньше в таком состоянии ребенок бы прибежал к маме, заплакал навзрыд, сквозь слезы и сопли, пытаясь рассказать, как ему плохо и страшно. Или тихонько подсел к папе, прижавшись к теплому, надежному плечу, выдохнул, постепенно успокаиваясь, папа рядом, значит, все будет хорошо. А подростку – нельзя. Не положено. Он уже не маленький. И даже когда родители готовы как раньше пожалеть, утешить, сам подросток уже не может, а порой и не хочет бежать к ним за утешением. Для него это словно вернуться на «гору детей», предать себя, отказаться от надежды самому стать взрослым. А это невыносимо. Ведь у каждого подростка в бессознательной памяти хранится знание, что остаться на «горе детей» равносильно гибели. Он помнит, что когда-то такое уже было. Когда-то он уже чувствовал, что если не начнет двигаться по родовым путям, если попробует навсегда остаться в утробе матери, это приведет к неминуемой смерти. Поэтому нужно любой ценой преодолеть пропасть и перейти по канату на другую сторону. Когда-то ему в этом помогли врачи, акушерки, медсестры. Может быть, и в этот раз кто-то будет рядом?

И так же как раньше ребенок был привязан пуповиной к телу матери, так и «канат», по которому идет подросток, имеет свои точки крепления.

На «горе детей» канат привязан к опоре. Эта опора – его личные качества, опыт, знания, умения и навыки, наработанные подростком в детском возрасте. Чем больше разнообразного полезного опыта, тем крепче и надежнее опора.

На «горе взрослых» канат ни к чему не привязан. Его держат в руках родители. И для подростка критически важно, чтобы родители держали крепко. Чтобы верили в него, несмотря ни на что, и ни в коем случае не опускали руки (летать подростки, к сожалению, не умеют).

И если родители счастливы, если у них есть собственные точки опоры, если они твердо стоят на ногах, то и удерживать свой конец каната им вполне по силам.

Такими точками опоры для родителей могут быть удовлетворяющие супружеские отношения, работа, друзья, хобби, а в случае необходимости и личный психолог.

Но представьте себе ситуацию – девочка в 16 лет влюбилась, она полна надежд, мечтаний. Она видит себя счастливой и взрослой девушкой, строит планы, хочет прожить с этим молодым человеком всю жизнь. В этот момент у нее на душе легко, путь по «канату» больше не в тягость, она готова играючи преодолеть значительный отрезок пути, но…

Ее родители развелись 11 лет назад. Папа ушел, а мама все силы бросила на воспитание дочери. Жилье, еда, одежда, секции, репетиторы и подготовительные курсы. На все это нужны деньги, какая уж тут личная жизнь. И в 46 лет женщина стоит на «горе взрослых» одна.

И влюбленность дочери заставляет ее еще сильнее чувствовать собственное одиночество.

А еще страшно, вдруг от любви у дочки голова пойдет кругом, забросит учебу, не поступит или, не приведи господи, забеременеет.

От всех этих мыслей у мамы буквально дрожат руки. Те самые руки, в которых она держит «канат», по которому идет ее дочь.

Канат начинает дергаться, то провисает, то слишком натягивается. И никакой легкости девочка-подросток больше не чувствует. Ей страшно. Она начинает нервничать, делать глупости, совершать странные, а порой и просто рискованные поступки – что угодно, чтобы удержать себя от падения.

И, конечно, учиться, сдавать экзамены в таком эмоциональном состоянии почти невозможно. И хочется любым способом отвлечься, забыться, хоть на какое-то время перестать чувствовать весь ужас ситуации. Потому что паника еще сильнее мешает удерживать равновесие на канате. И какие средства, чтобы успокоиться, выберет девочка-подросток – большой вопрос.

Приведу и другой пример.

Сын-подросток, 15 лет, приходит к отцу и сообщает, что он тут подумал и решил сделать себе татуировку. Черного дракона на плече. Сделать можно по такому-то адресу. Стоить будет столько-то. Деньги у него есть, еще со Дня Рождения своего отложил, те, что бабушка подарила. Он хотел сначала сделать, а потом уже сообщить, но решил, что надо по-взрослому поговорить. В конце концов, это его тело, и он может делать с ним то, что считает нужным.

Папа весь этот монолог выслушал. После чего говорит:

– Тело, конечно, твое. И ты можешь делать с ним то, что считаешь нужным. Но до 18-ти лет за твое здоровье отвечаем также и мы с мамой. Ты у нас парень умный, почитал, наверное, какие последствия могут быть от татуировки. Но дело не только в этом. Тебе сейчас 15, твои вкусы меняются. Сегодня тебе хочется дракона, завтра ты можешь захотеть себе скорпиона на лопатку, иероглиф какой-нибудь на шею или еще что-нибудь. Может такое быть?

– Ну да, – отвечает сын, – но дракона я точно хочу.

– Конечно. И ты можешь его сделать. Только сделай пока временную татуировку. Месяц поносишь, если понравится, обновишь. А захочешь, так поменяешь на скорпиона или еще кого-нибудь. А там, если до 18-ти лет так и будешь с этим драконом ходить, так и набьешь уже постоянную. Можем сегодня вместе сходить в салон, как думаешь?

– Я сам пойду. Действительно, сделаю пока временную, посмотрю. А дальше решу.

Вечером сын возвращается из тату-салона. Ничего не рассказывает, сразу уходит к себе в комнату.

К нему заходит мама, спрашивает:

– Ну что, набил своего дракона?

– Набил, временно, как договорились, – не очень разборчиво произнес сын.

– А шепелявишь чего?

– Я пирсинг сделал, –  и, открыв рот, показывает маме вставленную в язык штангу.

 

– Так… Ну, хоть не кольцо в нос, а то я бы на тебя вообще без слез смотреть не смогла. Больно?

– Нормально. А чем кольцо хуже? – заинтересовался сын.

– Так я же на лето в детстве к бабушке ездила. Они в частном доме жили. Животных разных держали. Помню, был там такой хряк здоровенный. Борькой звали. Он вечно во дворе рылся, грядки портил. Вот ему кольцо в нос и вставили, он визжал так жалобно тогда. До сих пор помню. А если не слушался, дед его за это кольцо держал или привязывал, – на этом мама решила остановиться и невинно заметила, – ужинать пойдешь?

– Не, мне пока нельзя.

– Ну, как знаешь. Пойду готовить.

– Мам, а что с Борькой потом случилось? Так он и жил с кольцом?

– Нет, зарезали его. Деревня же. За кольцо привязали и того. Сам понимаешь, – рассказав о печальной судьбе Борьки, мама ушла на кухню.

Через час с кухни стали долетать вкусные запахи. Сын решил сходить попить. Сидя за столом, мама с папой что-то смотрели в телефоне.

– Покажи тату-то, – попросил папа, – о, круто смотрится.

– Я еще пирсинг сделал, – немного вызывающе сказал сын.

– Знаю, мама уже рассказала. Хорошо хоть не кольцо в нос или еще куда, – немного насмешливо произнес папа.

– Да хватит вам! – возмутился подросток.

– Ладно-ладно. Мы тут с мамой уже почитали, что после пирсинга надо обязательно сделать анализ на гепатит В и тест на ВИЧ, завтра пойдешь. От столбняка ты привит, так что тут должно быть все нормально.

– В смысле? Какой тест? Зачем?! Я в нормальном салоне делал, – возмутился сын.

– И в нормальных салонах, бывает, люди заражаются. Это уже не о тебе, мы все вместе живем, если вдруг анализы окажутся положительными, надо будет думать, как нам с мамой не заразиться. Да и в школу нужно будет сообщить, мало ли что.

Раздался сигнал таймера. Выключив духовку, мама достала из нее жареную курицу и сказала:

– Давайте ужинать. Тебе не предлагаю, будем, видимо, сегодня мы с папой пировать.

Подросток еще больше расстроился. Мама приготовила его любимое блюдо, а у него штанга дурацкая в языке. И еще анализы эти, а если еще и… Ну нафиг! Надо же было так подставиться.

Посидев немного в своей комнате, парень вернулся на кухню уже без штанги.

– Мам, можно мне тоже?

– Так тебе же нельзя?

– Я вытащил. На языке быстро заживает, я аккуратно. Если обратно не вставлять штангу, к утру дырка зарастет. Ну ее…

– Одобряю, – кивнул папа и пододвинул к сыну тарелку, – но к врачу мы завтра в любом случае идем, с такими вещами не шутят.

В этом примере родители держат «канат» крепко. Они спокойны, уравновешены, поддерживают друг друга, а не выясняют, кто из них виноват в желании сына сделать татуировку. Вместо того чтобы авторитарно запрещать подростку делать то, что он хочет, они ищут компромиссы. Столкнувшись с пирсингом, родители вместо крика и оскорблений выбирают стратегию создания неприятных ассоциаций: пирсинг – кольцо в носу Борьки, смерть поросенка – анализы на гепатит и ВИЧ. Еще мама умышленно готовит любимое блюдо сына в тот момент, когда ему нельзя есть после прокола. И даже после того, как сын отказался от ношения штанги, папа настаивает на посещении врача – у каждого действия есть последствия.

С такой родительской позицией подростку не хочется спорить. Родители «держат», они устойчивы и надежны, и эта устойчивость позволяет подростку идти по «канату», порой оступаясь, но довольно быстро вновь находя равновесие.

Именно такую позицию занимает психолог, работающий с подростками. Он не давит, не воспитывает, не оценивает. Его задача помочь подростку лучше понять себя, осознать причины и последствия своих действий.

К слову сказать, многие современные подростки это хорошо понимают. Возможно, сыграли свою роль фильмы и сериалы о психологах, возможно, в целом мировоззрение общества становится более прогрессивным.

Первое и самое важное – это занять правильную позицию.

Можно сообщить подростку: «Ты плохой (плохо себя ведешь). Психолог тебя исправит». А можно: «Тебе плохо. Психолог тебе поможет».

Как думаете, какой вариант окажется более эффективным?

 

Материал подготовлен Т.С.Колеговой, педагогом-психологом
отделения ГБУДО ПК ЦППМСС в г. Чайковском

← Вернуться к списку